§ 1. Выход из рублевой зоны и введение тенге

Одним из важных поворотных моментов становления и укрепления государственной независимости Казахстана стало введение 15 ноября 1993 года национальной валюты страны - тенге. До этого момента Казахстан пользовался русским рублем, и не просто пользо­вался, а оставался в рублевом денежно-кредитном поле Российской Федерации, т.е. другого не­зависимого государства. Поэтому введение тенге было нечто большее, чем просто смена одного платежного инструмента другим. Это был переход права ведения денежно-кредитной политики одного государства другому. Это было жизненно необходимо, поскольку деньги для экономки играют ту же роль, что и кровь для живого организма, а денежное обращение - соответственно, кровообращение. Регулирование объемов и потоков денежной массы - это тонкий инструмент воздействия на экономические процессы. Поэтому в рыночной экономике, в отличие от плано­вой, кто ведет денежно-кредитную политику, тот и управляет экономикой. Казалось бы, вопрос ясен: каждое независимое государство непременно имеет свою национальную валюту, как и лю­бой другой институциональный атрибут суверенного государства, независимо от того, как она будет называться. Например, в США - доллар, в Канаде и Австралии - тоже доллары, но только канадский и австралийский, а во Франции - франк, в Швейцарии и ряде африканских государств - бывших колоний Франции - тоже франки, но - свои, т.к. у всех разные денежно-кредитная и ценовая политика, курсы валюты, фискальная политика, процентные ставки и другие параметры экономической политики и системы.

Но для Казахстана в 1993 году введение национальной валюты неожиданно приобрело острый не только экономический, а порою и политический оттенок. Случай уникальный. Можно было понять, что в 1992 году, когда начался переход к рыночной экономике с либерализацией цен, только что появившемуся молодому государству вести одновременно национальную валю­ту и бороться за макроэкономическую стабилизацию было крайне затруднительно. Во-первых, Казахстан объявил о своей независимости очень поздно (16 декабря 1991 года), когда де-юре распался СССР, и не было времени даже для выбора дензнака на банкнотах и организации их печати в каком-нибудь государстве в нужном количестве, а выпуск денежных суррогатов типа белорусских «зайчиков» не решал проблемы. Во-вторых, страна не располагала никаким запасом золотовалютных резервов. В-третьих, в стране не было ни кадров, ни опыта для осуществления грамотной денежно-кредитной политики. И самое главное - экономика Казахстана всегда нахо­дилась в сильной зависимости от экономик ряда бывших союзных республик, в первую очередь России. Казахстан вывозил из этих республик продукцию в 1,8 раза больше, чем он поставлял им. Около 60% всего ввоза приходилось на долю России. Бывшие союзные республики по-преж­нему оставались основными рынками сбыта казахстанской продукции.

Как известно, в 1991-1993 годах сложившиеся республиканские хозяйственные связи про­должали лавинообразно распадаться, а объемы производства - снижаться. В такой ситуации каза­лось, что введение национальной валюты могло еще больше интенсифицировать эти негативные процессы. Ведь все бывшие союзные республики стремились торговать уже не друг с другом, не с Казахстаном, а со странами дальнего зарубежья за доллары, которых у Казахстана тогда не было, да и торговать-то как следует на внешнем рынке мы не умели. Нам тогда виделось, что Россия окажется опасным конкурентом на рынках дальнего зарубежья по всей экспортной про­дукции Казахстана. У нее было такое преимущество, как производственный потенциал, много­кратно превышающий казахстанский.

Казахстан не имел прямого выхода на внешний рынок, за исключением КНР. Поэтому рас­чет у правительства Казахстана, видимо, был прост: нахождение с Россией и с другими бывшими союзными республиками в едином экономическом пространстве позволит если не в полной мере, то хотя бы частично смягчить эти сложности для казахстанской экономики. Поэтому в 1992 году можно было считать, что политика Казахстана оставаться на некоторое время в рублевой зоне была в определенной мере оправданной. Но так считало руководство Казахстана, а что считало руководство России? Это было на самом деле более важным, чем желание Казахстана и других стран СНГ. Шаги России определялись двумя факторами: политическим желанием и экономиче­ской реальностью, которые тогда не совпадали. Политическое желание - стремление сохранить бывшие союзные республики в зоне своего влияния - было в интересах России, поэтому она должна была пойти на определенные уступки странам СНГ в области экономики, других рычагов воздействия на них у нее уже не было. Россия первое время не запрещала Казахстану пользовать­ся русским рублем, эмиссия которого оставалась в руках ЦБ России. Но экономические реалии России были таковы, что она сама находилась в глубоком экономическом кризисе и не могла позволить себе делать какие-либо поблажки другим новым государствам. Поэтому экономиче­ский фактор, учитываемый главным образом правительством, взял верх над политическим фак­тором, ведомым президентом и его аппаратом. Если смотреть на положение рублевой зоны трез­во, то фактически ее и не существовало между государствами, входящими в эту зону, на самом деле согласованные действия по достижению макроэкономической стабилизации и выходу из экономического кризиса не проводились. Более того, по мере нарастания экономического кризи­са и политической напряженности в России и странах СНГ последние стремились к проведению собственной экономической, в частности денежно-кредитной и фискальной, политики, обеспече­нию социальной защиты населения.

Получилось так, что в создавшихся условиях это происходило в значительной мере за счет России. У каждой страны утвердились свой обменный курс рубля, свои процентные ставки, своя ценовая политика, свой бюджетный дефицит при эмиссии денег Центробанком России. В то вре­мя, когда правительство и Центробанк России, отчаянно борясь с инфляцией, пытались прово­дить жесткую денежно-кредитную политику, сильно ограничивать эмиссию денег, другие страны СНГ вели безрассудную, расточительную денежно-кредитную политику, брали в большом объе­ме так называемые бесплатные технические кредиты, которые накладывались на экономику Рос­сии огромным бременем, и бесконтрольно их использовали, не проводя, по существу, реальной антиинфляционной политики. Так, в 1993 году Казахстан использовал на 30% больше наличных денег на душу населения, чем сама Россия. Они не проводили и напрашивающуюся четкую анти­инфляционную политику доходов, наоборот, казалось, что они соревнуются друг с другом, кто установит большую минимальную заработную плату, пенсии, пособия и плюс нехватку средств восполняли безналичными деньгами, в результате чего у каждой из них, по существу, возникла безналичная национальную валюта.

Кроме того, граждане Казахстана, например, проводили свободные валютные обмены с Россией, как и все граждане этой страны. Все это, естественно, приводило к наплыву в Россию наличных денег из стран СНГ и экспортировало инфляцию в Россию и подстегивало в ней ин­фляционные процессы, дестабилизируя рублевую зону в целом. Такое положение могло надолго сохранить на всей территории рублевой зоны макроэкономическую нестабильность, сводя на нет все антиинфляционные усилия российской власти, и правительство России стало последователь­но предпринимать шаги, направленные на его кардинальное изменение, прекращение содержа­ния целых независимых государств на иждивении России.

Первым шагом правительства России в этом направлении стало открытие с 1 июля 1992 года корреспондентских счетов для ведения межгосударственных взаиморасчетов в СНГ и котировки безналичных денег стран рублевой зоны. Оно потребовало оформить задолженности государств - участников рублевой зоны как их государственный долг России со всеми условиями погашения долгов. С этого момента в сфере безналичных расчетов рублевая зона перестала существовать.

Россия решила теперь выдавать Казахстану, как и другим странам СНГ, не технические, а только связанные государственные кредиты, невозвращенная часть которых, включая проценты, автоматически превращалась в государственный долг. Далее Россия поставила перед участника­ми рублевой зоны такие требования: рублевая зона должна рассматриваться как зона использова­ния российского рубля только по правилам, вырабатываемым ее Центральным банком, которому все страны - члены рублевой зоны делегируют функции своих национальных банков и переда­ют свои золотовалютные запасы. Более того, страны будут принимать все условия Центробанка России в области денежно-кредитной политики и осуществлять финансово-бюджетную деятель­ность своей страны в рамках, устанавливаемых российским правительством. Если так, то про­блема этим не завершилась бы, пришлось бы далее непременно привести свое законодательство в соответствие с законодательством Российской Федерации. Вице-премьер правительства России Борис Федоров недвусмысленно говорил: вхождение в рублевую зону новых независимых госу­дарств возможно только после того, как они приведут в соответствие с российским свои эконо­мическое законодательство и денежно-кредитную политику.

Этого следовало ожидать, когда ставился вопрос о создании рублевой зоны нового типа. А как иначе? Какой смысл России терпеть безответственную экономическую политику стран -участниц рублевой зоны, практически взять на себя шалости и заботы совершенно независимых государств? Но это же для Казахстана уже не просто рублевая зона, а рублевый государственный союз, в котором он потеряет свой экономический суверенитет, что будет означать превращение его в экономическом отношении в одну из республик теперь уже России. В правительстве России тогда всерьез обсуждался вопрос о том, сколько суверенитета отобрать у стран - членов рублевой зоны нового типа. Если бы такое произошло, это было бы не той ценой, которую республика, став независимым государством, должна платить за экономическое сотрудничество, потеряв то, что недавно приобрела.

Естественно, члены рублевой зоны не собирались идти на такие условия. Некоторые из них начали вводить свою, во многом суррогатную национальную валюту: «зайчики», гривны, сомы и т.д. Один Казахстан продолжал оставаться в рублевой зоне и не собирался из нее выходить.

России ничего не оставалось, как 24 июля 1993 года ввести новый рубль вместо рубля ста­рого образца. Она объяснила цель этого обмена введением своей национальной валюты и дала этим сигнал остальным странам на введение ими своих национальных валют. Но и этот шаг не подействовал на правительство Казахстана, оно стало настаивать на принятии другого варианта рублевой зоны, зафиксированного в Декларации о создании экономического союза, подписанной главами государств стран СНГ 14 мая 1993 года. Казахстан настоял на создании экономического союза с единой денежной системой, но с наднациональной валютой, которая может называться рублем, но только не российским, и наднациональным эмиссионным банком зоны.

Как видим, у казахстанского правительства та же логика, те же действия, которые были при распаде СССР. Оно тогда упорно стремилось не выходить из состава СССР до тех пор, пока тот не распался, и теперь, с тем же упорством, оно не желает выходить из рублевой зоны, которой на самом деле уже нет, есть только использование рублевых купюр. Получается, что Казахстан уже второй раз практически отказывается от независимости: первый раз он до конца стремился

оставаться в составе СССР, а второй раз - в составе России. Почему? Вряд ли мы сможем дать однозначный ответ. Только можно предположить, что у руководства страны не было уверенности в том, что оно сумеет самостоятельно управлять страной, что ее экономика сумеет выйти из тяже­лого положения, в котором она тогда находилась, и у него не хватало решимости. Но надежда на создание даже чисто экономического союза была несбыточной, поскольку он появится только по истечении многих лет. Даже самым демократичным цивилизованным и экономически развитым странам Европы на создание ЕС с единой валютой понадобилось почти 55 лет, и то только в рам­ках 15 стран. Создание такого экономического союза, как показывает мировой опыт, становится возможным только при определенном уровне экономического, политического и социального раз­вития каждой страны, достигшей достаточного уровня экономической интеграции, способной удовлетворять ряду жестких базовых денежно-кредитных и фискальный условий, умеющей ци­вилизованно и демократично решать даже самые острые межгосударственные проблемы.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85