В подобных случаях происходит явление, охарактеризованное А. И. Смирницким следующим образом: «... совокупная семантика в случае его [слова] многозначности представляется ... как бы расщепленной в ее основной, собственно лексической части на отдельные, более или менее аналогичные, как бы параллельно расположенные доли или слои». И далее: «Так, например, в слове словарь мы обнаруживаем расщепленность основной лексической части его семантики на два специфических для него индивидуальных значения: а) «словарный состав, лексика» и б) «книга, содержащая определенный контингент слов» .
Приведенные примеры (давать перечень всех разрядов слов-терминов, развивающих многозначность, в задачу данной работы не входит) показывают, что в терминологии многозначность развивается у тех же разрядов слов, которые обладают этим качеством в составе общелитературной лексики. Наиболее убедительными в этом отношении являются имена существительные отвлеченного значения, которые имеют тенденцию развивать значения конкретные, предметные. Проявление этой тенденции в данных группах терминологической лексики так же регулярно (если оно не прерывается сознательным вмешательством в процессе упорядочения), как в общелитературном языке.
Имеется даже специальный термин для обозначения этого особого вида многозначности в терминологии, «...существует особый вид многозначности терминов — категориальная многозначность (курсив мой. — В. Д.), состоящая в том, что содержание понятия складывается из признаков, принадлежащих одновременно нескольким категориям. Чаще всего это отмечается, когда между собой связаны свойство и величина («твердость», «стойкость»), процесс и величина («давление»), явление и величина («электрический ток»), процесс и явление («изучение») и т. д.
Необходимо отметить, что с категориальной многозначностью бороться трудно, весьма часто даже для устанавливаемого термина фиксируется значение в двух-трех категориях» .
В случаях, охватывающих значительные слои терминологической лексики, полисемия действует как проявление общеязыковой закономерности, когда «одна знаковая форма (звуковая или графическая последовательность) способна вместить в себя целый ряд содержаний» .
Однако полисемия терминов не лишает возможности понимать их правильно. Обычно указывается, что термин но нуждается в контексте, так как он должен быть понятным без контекста. Но это положение нельзя абсолютизировать, ибо и в терминологии контекст важен, поскольку «содержание термина полностью раскрывается только через его реальное функционирование, через данный «метасинтаксис». Более всего это относится к тем разрядам терминов, которым присуща так называемая категориальная многозначность, реальный выход для преодоления которой всегда предоставляет контекст в литературе или разное место этих разных по существу терминов в классификационной системе.
В самом деле, если мы встречаем словосочетания типа «геометрия крыла самолета», «география фонетического явления» или «смазка заняла более получаса рабочего времени» и «смазка замерзала от сильного мороза», то во всех этих случаях именно контекст страхует содержащиеся в нем многозначные термины от затруднений в понимании их содержания. Таким образом, полисемия терминов (во всяком случае определенных разрядов слов-терминов) — это естественное проявление естественных законов развития лексики. С ней можно бороться, ее можно сдерживать, но она все равно будет находить и находит выход в терминологию как составную часть лексики общелитературного языка.
Интересным остается вопрос, какие языковые процессы протекают при становлении термина в языке.
§4 ОБЩЕЯЗЫКОВЫЕ СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В ТЕРМИНОЛОГИИ
Наиболее дискуссионным по отношению к терминологии по-прежнему остается вопрос, допустимы ли в ней основные лексико-семантические процессы -- полисемия, омонимия, синонимия, антонимия.
С одной стороны, сама природа знака-термина с однозначным соотношением означающего и означаемого лишает его всяких предпосылок для развития полисемии или употребления в синонимичном ряду. С другой стороны, термины, будучи по природе чаще всего словами «естественного» языка, испытывают на себе влияние всех тех лексико-семантических процессов, которым подвержена лексика общелитературного языка. В действительности в любой отраслевой терминологии результаты всех этих лексико-семантических процессов налицо.
Правда, сравнение явлений полисемии и др. показывает, что протекание их в терминологии отлично от аналогичных явлений в общелитературной лексике. Отличие сводится к тому, что эти процессы не затрагивают характерных лексико-семантических признаков терминологии. Они протекают в тех пределах, которые не нарушают семантической определенности термина.
Проблема регулирования и упорядочения терминологических систем с неизбежностью возникает для всех терминологий, материальной субстанцией которых является естественный язык, для которых он база, строительный материал, основная интерпретация.
На пути к постулируемому изоморфизму системы научных понятий и системы терминов, к строго проведенному принципу однозначности соответствия элементов этих систем и их структурного подобия стоит сопротивление того специфического материала, каким является язык, языковой знак, слово.
Своеобразие в поведении этого особого знака характеризует как выбор его, так и функционирование его в системе и существование во времени, т. е. включенность в исторический процесс.
Научное мышление концептуально и как таковое с необходимостью протекает в словесной форме, причем совершается и развертывается мыслительный процесс —«речевое мышление» — в тех готовых, уже данных языковых формах, которые представляет ему соответствующая данному историческому моменту система языка, языковых средств. Отсюда же черпается и материал для закрепления узловых точек в процессе познания — научных понятий.
С определенным этапом в развитии научных знаний связаны первые опыты их систематизации, построения систематического описания определенных разделов наук, в ходе которого выявляются, регистрируются, определяются и соотносятся основные понятия, добытые в процессе научного познания, осуществляются первые попытки построения системы научных понятий. С этим этапом связано возникновение терминологий: установление круга терминов, относящихся к данной дисциплине и соотнесение их друг с другом в соответствии с принципами классификации понятий и сеткой научных противопоставлений (нанизывание терминов на понятийный каркас).
Этот этап коренным образом отличается от непрестанно происходящих в ходе развития познания актов терминации и создания терминов тем, что они впервые объединяются в систему, определенным образом организованную. Это чрезвычайно существенный момент и в истории науки, и в истории языка: ибо совокупность специальных слов, обслуживающих научные тексты, впервые предстает как некое организованное единство и в этом новом своем качестве становится обязательной для всех новых научных текстов, продуцируемых на данном языке. А в лексико-семантической системе языка появляется некий новый уровень — подсистемы терминологий определенных отраслей знания.
Родство терминологий с породившей их лексико-семантической системой языка самое тесное и прежде всего по материальному составу единиц. Ведь значительная часть терминов представляет собой продукт семантической деривации в рамках уже готового языкового знака. Базой новой номинации в их специальных сферах является общий язык, а опорным моментом — его содержательная сторона, состав его семем. Более того, обслуживать новую сферу начинают и те слова, которые являются названиями понятий бытовых, добытых в ходе практического познания мира, зафиксировавшие некогда начальную ступеньку в движении познавательной мысли и ставшие теперь представителями понятия научного. Научное и бытовое понятия сопрягаются не только одним знаком, но и одним участком семасиологического пространства — рамками значения. В этом отношении наличная содержательная сторона языка задает и предопределяет облик научных терминологических систем, равно как и строительный материал для нужд словообразовательной деривации и правила построения терминов-словосочетаний. Так что если говорить о выборе научных знаков, то он определен языковой традицией, традиционен (а не конвенционален).
А если говорить о принципиальном отличии терминологий как систем от лексико-семантической системы языка, то оно заключается не столько в составе и структуре их единиц и не в правилах введения их в контекст (в отличие от научных знаков-символов термины не составляют высказывания, высказывание дает весь научный контекст, где термины лишь опорные, несущие самую большую долю информации элементы). В этом смысле у терминов нет своей грамматики и синтаксиса. Противоположение терминологий на грамматическом и синтаксическом уровнях покажет лишь частные ограничения, накладываемые спецификой функционирования в специальной сфере или, наоборот, снятие некоторых ограничений, сложившихся в системе литературного языка (проблема отношения термина к общелитературной норме).
Системы терминологий противопоставлены лексической системе языка на уровне семантики. Это противоположение касается содержательной стороны термина и слова как особых семасиологических единиц и системных характеристик слова и термина определяемых принадлежностью этих единиц к различно организованным системам.
Здесь пойдет речь о второй из двух существенных для проблемы термина сторон: о системных характеристиках термина в отличие от слова, вопрос о содержательной стороне термина кар особой семасиологической единицы затрагивается лишь в той мере в какой это будет необходимо по ходу изложения,—проблемы эти тесно связаны, но в известном отношении и самостоятельны.
Необходимо показать, что слово как элемент лексической системы, чтобы стать термином, должно претерпеть существенные изменения в своих характеристиках, ибо терминологическое качество складывается как отрицание или трансформация ряда существенных семасиологических характеристик слова; что историю становления терминологий составляет постепенное избавление от регулирующего воздействия лексической системы и ее отношений, что соответственно определяет движение в сторону формализованных языков; что, наконец, лексическая система языка для национальных терминологий — постоянно действующий фактор, откуда идут импульсы, разрушающие чистоту терминологических отношений и препятствующие установлению изоморфизма системы терминов и системы понятий.
Каждая терминологическая система в любом этапе своего существования демонстрирует подобное накопление терминологического качества у составляющих ее элементов — терминов. Этот процесс можно наблюдать в отдельных звеньях любой современной терминологии. Но наиболее отчетливо прослеживается он при наблюдении над становлением терминологических систем, когда они берутся in statu nascendi (в момент образования).
Чем интересны эти периоды для выяснения вопроса о семасиологических характеристиках термина?
Формирующиеся терминологические системы — по необходимости, по самой логике вещей — системы-гибриды; их организуют две противоположные тенденции: привычные для слов, только что получивших специальную функцию отношения к лексической системе языка, и новые для них отношения, диктуемые стоящей за словами специального назначения системой понятий. На этой исходной позиции системные отношения терминов только становятся, только нащупываются связи понятий, их нормирующая и регулирующая сила еще слаба. В этих условиях особый вес получают общеязыковые лексические связи, за которыми историческая давность и известный автоматизм в реализации у всех говорящих на данном языке. Противоречия, возникающие из столкновения двух организующих принципов — причина внутренней динамики терминологических систем как систем языковых. Причем с особой отчетливостью обрисовывается здесь и основная тенденция этого движения.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
