Творчество как создание нового и уникального не причастно к сфере
божественного. Даже у Платона, который учит о творении космоса, творчество
понимается очень своеобразно:
1. Демиург творит мир "...сообразно с тем, что познается разумом и
мышлением и что не подлежит изменению".
Этот образец творения не есть что-то внешнее создателю, но есть нечто,
предстоящее его внутреннему созерцанию. Поэтому высшим и является само это
созерцание, а способность творить подчинена ему и есть лишь проявление той
полноты совершенства, которая заключена в божественном созерцании.
Это понимание божественного творчества характерно также и для
неоплатонизма.
Аналогично этому и в сфере человеческой античная философия не отводит
творчеству главенствующего значения. Истинное знание, то есть созерцание
вечного и неизменного бытия, выдвигается ею на первое место. Всякая
деятельность, в том числе и творческая, по своему онтологическому значению
ниже созерцания, созидание ниже познания, ибо созидает человек конечное,
преходящее, а созерцает бесконечное, вечное.
Эта общая постановка вопроса нашла свое выражение также и в понимании
художественного творчества. Ранние греческие мыслители не выделяли
искусства из общего комплекса созидающей деятельности (ремесла,
культивирования растений и пр.).
Однако в отличие от других видов созидательной деятельности творчество
художника совершается под влиянием божественного наития. Это представление
нашло яркое выражение у Платона в его учении об эросе. Божественное
творчество, плодом которого является мироздание, есть момент божественного
созерцания.
Аналогично этому и человеческое творчество есть только момент в достижении
высшего, доступного человеку "умного" созерцания. Стремление к этому
высшему состоянию, род одержимости и есть "Эрос", который предстает и как
эротическая одержимость тела, стремление к рождению, и как эротическая
одержимость души стремление к художественному творчеству, и, наконец, как
одержимость духа - страстная тяга к чистому созерцанию прекрасного.
Христианство.
Иное понимание творчества возникает в христианской философии средних веков,
в которой перекрещиваются две тенденции:
1) теистическая, идущая от древнееврейской религии, и
2) пантеистическая - от античной философии.
Первая связана с пониманием бога как личности, которая творит мир не в
соответствии с неким вечным образцом, а совершенно свободно. Творчество
есть вызывание бытия из небытия посредством волевого акта божественной
личности.
Августин, в отличие от неоплатоников, и в человеческой личности
подчеркивает значение момента воли, функции которой отличаются от функций
разума:
- для воли характерны мотивы решения, выбора, согласия или несогласия, не
зависящие от разумного усмотрения (что, видимо, связано с телом - Б.С.).
Если разум имеет дело с тем, что есть (вечное бытие античной философии), то
воля скорее имеет дело с тем, чего нет (ничто восточных религий), но что
впервые вызывается к жизни волевым актом.
Вторая тенденция, к которой тяготеет едва ли не большая часть
представителей средневековой схоластики, в том числе и крупнейший ее
представитель - Фома Аквинский, в вопросе творчества подходит ближе к
античной традиции. Бог Фомы - это добро в его завершенности, это вечный,
созерцающий самое себя разум, это "...совершеннейшая природа, нежели воля,
сама себя делающая совершенной" (Виндельбанд В. История философии. СПБ,
1898 г., с. 373). Поэтому понимание божественного творчества у Фомы близко
к пониманию его у Платона.
(Складывается впечатление, что это понимание является переходным к
пантеистическому, ибо исходит из "самосовершенствующейся природы, продуктом
которой является и человеческая воля - Б.С.)
Однако независимо от преобладания у христианских философов той или иной
тенденции человеческое творчество оценивается ими совершенно иначе, чем оно
оценивалось античной философией. Оно выступает в христианстве прежде всего
как "творчество истории". Не случайно философия истории впервые выступает
на христианской почве ("О граде Божием" Августина): история, согласно
средневековому представлению, есть та сфера, в которой конечные
человеческие существа принимают участие в осуществлении замысла божьего в
мире. Поскольку, далее, не столько разум, сколько воля и воле вой акт веры
прежде всего связывают человека с богом, приобретает значение личное
деяние, личное, индивидуальное решение как форма соучастия в творении мира
богом. Это оказывается предпосылкой понимания творчества как создания чего-
то небывалого, уникального и неповторимого. При этом сферой творчества
оказывается преимущественно область исторического деяния, деяния
нравственного и религиозного.
Художественное и научное творчество, напротив, выступают как нечто
второстепенное. В своем творчестве человек как бы постоянно обращен к богу
и ограничен им; и поэтому средние века никогда не знали того пафоса
творчества, каким проникнуто Возрождение, новое время и современность.
Возрождение.
Это своеобразное "ограничение" человеческого творчества снимается в эпоху
Возрождения, когда человек постепенно освобождается от бога и начинает
рассматривать самого себя как творца.
Возрождение понимает творчество прежде всего как художественное творчество,
как искусство в широком смысле слова, которое в своей глубинной сущности
рассматривается как творческое созерцание. Отсюда характерный для
Возрождения культ гения как носителя творческого начала по преимуществу.
Именно в эпоху Возрождения возникает интерес к самому акту творчества, а
вместе с тем и к личности художника, возникает та рефлексия по поводу
творческого процесса, которая незнакома ни древности, ни средневековью, но
столь характерна именно для нового времени.
Этот интерес к процессу творчества как к субъективному процессу в душе
художника порождает в эпоху Возрождения также и интерес к культуре как
продукту творчества прежних эпох. Если для средневекового миросозерцания
история есть результат совместного творчества бога и человека, а потому
смысл истории есть нечто трансцендентное, то, начиная с конца 15-16 вв. все
явственнее выступает тенденция рассматривать историю как продукт
человеческого творчества и искать ее смысл и законы ее развития в ней
самой, В этом отношении крайне характерен Вико, которого интересует человек
как творец языка, нравов, обычаев, производственного искусства и философии,
- одним словом, человек как творец истории.
Реформация.
В противоположность Возрождению Реформация понимает творчество не как
эстетическое (творческое) содержание, а как действие. Лютеранство, а в еще
большей степени кальвинизм с их суровой, ригористической этикой ставили
акцент на предметно-практической, в том числе и хозяйственной деятельности.
Преуспевание индивида в практических начинаниях на земле - свидетельство
его богоизбранности. Изобретательность и сметливость в введении дел
освящались религией и тем самым перенимали на себя всю нагрузку нравственно-
религиозного деяния.
Понимание творчества в новое время несет на себе следы обеих тенденций.
Пантеистическая традиция в философии нового времени, начиная с Бруно, а в
еще большей степени у Спинозы, воспроизводит античное отношение к
творчеству как к чему-то менее существенному по сравнению с познанием,
которое, в конечном счете, есть созерцание вечного бога-природы. Напротив,
философия, формирующаяся под влиянием протестантизма (в первую очередь
английский эмпиризм) склонно трактовать творчество как удачную - но в
значительной мере случайную - комбинацию уже существующих элементов: в этом
отношении характерна теория познания Бэкона, а еще более Гоббса, Локка и
Юма. Творчеству, в сущности, есть нечто родственное изобретательству.
Немецкая классическая философия.
Завершенная концепция творчества в 18 веке создается Кантом, который
специально анализирует творческую деятельность под названием продуктивной
способности воображения. Кант наследует протестантскую идею о творчестве,
как предметно-преобразовательной деятельности, изменяющей облик мира,
создающей как бы новый, ранее не существовавший, "очеловеченный" мир и
философски осмысливает эту идею. Кант анализирует структуру творческого
процесса как один из важнейших моментов структуры сознания. Творческая
способность воображения, по Канту, оказывается соединительным звеном между
многообразием чувственных впечатлений и единством понятий рассудка в силу
того, что она обладает одновременно наглядностью впечатлений и
синтезирующей, объединяющей силой понятия. "Трансцендентальное"
воображение, таким образом, есть как бы тождество созерцания и
деятельности, общий корень того и другого. Творчество поэтому лежит в самой
основе познания - таков вывод Канта, противоположный платоновскому.
Поскольку в творческом воображении присутствует момент произвольности, оно
есть коррелят изобретательства, поскольку уже в нем присутствует момент
необходимости (созерцание), оно оказывается опосредованно связанным с
идеями разума и, следовательно, с нравственным миропорядком, а через него -
с нравственным миром.
Кантовское учение о воображении было продолжено Шеллингом. По Шеллингу,
творческая способность воображения есть единство сознательной и
бессознательной деятельностей, потому что, кто наиболее одарен этой
способностью - гений - творит как бы в состоянии наития, бессознательно,
подобно тому, как творит природа, с той разницей, что этот объективный, то
есть бессознательный характер процесса протекает все же в субъективности
человека и, стало быть, опосредован его свободой. Согласно Шеллингу и
романтикам, творчество и, прежде всего творчество художника и философа, -
высшая форма человеческой жизнедеятельности. Здесь человек соприкасается с
Абсолютным, с богом. Вместе с культом художественного творчества у
романтиков усиливается интерес к истории культуры как продукту прошлого
творчества.
Такое понимание творчества во многом обусловило новую трактовку истории,
отличную как от ее античного, так и средневекового понимания. История
оказалась при этом сферой реализации человеческого творчества,
безотносительно к какому-либо трансцендентному смыслу. Эта концепция
истории получила наиболее глубокое развитие в философии Гегеля.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17