В соответствии с ч. 2 ст. 22.2 КоАП РФ уполномоченные должностные лица органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации вправе рассматривать дела об административных правонарушениях только от имени уполномоченных органов и учреждений органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, но не от имени административных комиссий.
Контролеры-ревизоры, кондукторы-ревизоры и иные уполномоченные на то работники муниципального пассажирского автомобильного и электротранспорта не являются должностными лицами органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации.
Пунктом 18 части 3 статьи 8 Кодекса Волгоградской области об административной ответственности предусмотрено, что помимо случаев, указанных в части 2 настоящей статьи, протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных настоящим Кодексом, составляются, в том числе контролерами-ревизорами, кондукторами-ревизорами и иными уполномоченными должностными лицами пассажирского автомобильного и городского электрического транспорта - об административных правонарушениях, предусмотренных статьей 66 настоящего Кодекса.
Согласно части 2 ст. 28.3 КоАП РФ протоколы об административных правонарушениях вправе составлять должностные лица федеральных органов исполнительной власти, их учреждений, структурных подразделений и территориальных органов, а также иных государственных органов в соответствии с задачами и функциями, возложенными на них федеральными законами либо нормативными правовыми актами Президента Российской Федерации или Правительства Российской Федерации.
Перечень должностных лиц, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях, устанавливается федеральными органами исполнительной власти.
Таким образом, правом составления протоколов об административных правонарушениях наделены должностные лица органов исполнительной власти, должностных лиц иных государственных органов.
В силу части 6 ст. 28.3 КоАП РФ правом составления протоколов об административных правонарушениях могут быть наделены лишь должностные лица органов исполнительной власти субъектов РФ и должностные лица иных государственных органов субъектов РФ.
При этом суд обоснованно сослался на нормы Федерального закона от 14 ноября 2002 года N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях".
Анализ ст. ст. 2 и 3 вышеназванного Закона свидетельствует о том, что должностные лица государственных и муниципальных унитарных предприятий полномочиями по осуществлению государственного контроля (надзора), а также по составлению протоколов об административных правонарушениях не наделены.
Органами на проведение государственного контроля (надзора) наделены федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов РФ, подведомственные им учреждения.
С учетом того, что оспариваемые нормы КоАП Волгоградской области наделяют любое должностное лицо контрольными функциями за исполнением административного законодательства и полномочиями по составлению протоколов об административных правонарушениях, они правильно признаны судом противоречащими федеральному законодательству.
Доводы, изложенные в кассационной жалобе, не опровергают выводов суда.
Суд проанализировал нормы правовых актов, на которые ссылается заявитель в обоснование своих требований, правильно сопоставил предмет регулирования, сферу действия оспариваемого акта и федерального законодательства.
В силу ст. 23.37 КоАП РФ, наделяя контролеров-ревизоров, билетных контролеров, иных уполномоченных на то работников пассажирского междугородного автомобильного транспорта правом рассматривать дела об административных правонарушениях от имени органов автомобильного транспорта, законодатель фактически установил порядок производства по делам об административных правонарушениях, и, таким образом, действовал в пределах своих полномочий, закрепленных в ст. 1.3 КоАП РФ.
К органам автомобильного транспорта отнесены органы Российской транспортной инспекции, Департамент автомобильного транспорта Минтранса России, но не хозяйствующие субъекты, имеющие своей целью извлечение прибыли (приказ Минтранса России от 21 октября 2002 г. N 134 (в ред. от 23 июля 2003 г. N 167).
Установленный в оспариваемых нормах специальный порядок производства по делам об административных правонарушениях, в том числе и по аналогии закона, не может быть отнесен к предмету ведения субъекта РФ. Оснований для отмены решения суда, как о том ставится вопрос в кассационной жалобе, Судебная коллегия не усматривает[23].
Руководствуясь ст. 361 ГПК РФ, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила: решение Волгоградского областного суда от 30 августа 2006 года оставить без изменения, кассационную жалобу Администрации
Волгоградской области - без удовлетворения[24].
Заместитель прокурора Пермской области обратился в суд с заявлением, в котором просил признать абз. 5 п. 1 ст. 9 Закона Пермской области от 9 декабря 2002 г. N 502-94 "Об охране окружающей среды Пермской области" недействующим, указав, что названная норма Закона Пермской области противоречит федеральному законодательству.
Решением Пермского областного суда от 18 марта 2003 г. прокурору в удовлетворении заявления отказано.
Администрация г. Перми в кассационной жалобе, прокурор в представлении просили об отмене решения суда, ссылаясь на его незаконность и необоснованность.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 26 мая 2003 г. жалобу и представление удовлетворила по следующим основаниям.
В силу абз. 5 п. 1 ст. 9 Закона Пермской области "Об охране окружающей среды Пермской области" органы местного самоуправления в соответствии с федеральным законодательством осуществляют муниципальный экологический контроль на объектах, не отнесенных к объектам федерального государственного экологического контроля и государственного экологического контроля Пермской области. Оспаривая приведенные положения областного Закона, прокурор сослался на неправомерность ограничения определенного федеральным законом права органов местного самоуправления на осуществление муниципального экологического контроля на территории муниципального образования.
Отказывая заявителю в удовлетворении требований, суд указал на то, что участие органов местного самоуправления в охране окружающей среды может касаться лишь объектов охраны окружающей среды, предусмотренных ст. 4 Федерального закона от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды", - это земли, недра, почвы, поверхностные и подземные воды, леса и иная растительность, животные и т.д., а также объектов хозяйственной и иной деятельности, не включенных в федеральный и областной перечень объектов, подлежащих государственному экологическому контролю.
Данный вывод не основан на законе и является ошибочным.
В подп. 29 п. 2 ст. 6 Федерального закона от 28 августа 1995 г. N 154-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" предусмотрено право органа местного самоуправления на участие в охране окружающей среды на территории муниципального образования. Суд же подменил понятие муниципального экологического контроля более широким понятием участия органов местного самоуправления в охране окружающей среды, в результате чего неправомерно смешал объекты охраны окружающей среды с объектами экологического контроля.
Из положений Федерального закона "Об охране окружающей среды" нельзя сделать вывод о праве органов местного самоуправления на осуществление муниципального экологического контроля лишь за теми объектами, которые не подлежат государственному экологическому контролю. Норма ст. 68, предоставляющая органам местного самоуправления право на осуществление муниципального экологического контроля на территории муниципального образования, подобных ограничений не содержит.
В соответствии с п. 2 ст. 64 названного Федерального закона в Российской Федерации осуществляется государственный, производственный, муниципальный и общественный контроль в области охраны окружающей среды. В силу ст. 3 Закона одним из основных принципов охраны окружающей среды является независимость такого контроля.
О независимости каждого из перечисленных выше видов экологического контроля свидетельствуют, например, положения ст. ст. 65, 67 и 68 Федерального закона.
Так, согласно п. п. 1 и 2 ст. 65 Закона государственный контроль в области охраны окружающей среды (государственный экологический контроль) осуществляется федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации (полномочия их приведены в ст. ст. 5 и 6 Закона) и в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, которое также определяет Перечень объектов, подлежащих федеральному государственному экологическому контролю.
В п. 2 ст. 67 Закона указано, что субъекты хозяйственной и иной деятельности (вне зависимости от того, включены они в тот или иной перечень объектов экологического контроля или нет) обязаны предоставить сведения об организации производственного экологического контроля в органы исполнительной власти и органы местного самоуправления, осуществляющие соответственно государственный и муниципальный контроль в порядке, установленном законодательством.
При этом согласно ст. 7 полномочия органов местного самоуправления в сфере отношений, связанных с охраной окружающей среды (включая полномочия на осуществление муниципального экологического контроля), должны определяться в соответствии с федеральными законами, а порядок проведения данного вида контроля в силу п. 2 ст. 68 устанавливаться нормативными правовыми актами органов местного самоуправления. В силу п. 5 ст. 68 Закона результаты общественного контроля в области охраны окружающей среды (общественного экологического контроля), представленные в органы государственной власти Российской Федерации, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления, подлежат обязательному рассмотрению в порядке, предусмотренном законодательством.
Таким образом, возможность осуществления каждого из предусмотренных Законом видов экологического контроля на объектах хозяйственной и иной деятельности обусловлена, в частности, пределами компетенции субъекта контроля, порядком его проведения и не может зависеть исключительно от степени загрязнения и негативного воздействия этих объектов на окружающую среду или от их ведомственной принадлежности.
Приведенные критерии в соответствии со ст. ст. 5 и 6 Федерального закона положены в основу разграничения полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов в рамках одного вида экологического контроля - государственного. Подобного разграничения полномочий между указанными органами государственной власти и органами местного самоуправления в области муниципального экологического контроля Закон не содержит. Названные положения не свидетельствуют о том, что при осуществлении муниципального экологического контроля на объектах, подлежащих государственному экологическому контролю, происходит подмена органов государственной власти органами местного самоуправления, поскольку виды осуществляемых ими функций контроля не совпадают ни по объему предоставленных им полномочий, ни по порядку их реализации.
В связи с этим довод суда о том, что органы местного самоуправления не наделены в установленном законом порядке государственными полномочиями по осуществлению государственного экологического контроля, не мог служить поводом к отказу в удовлетворении заявленных прокурором требований, для правильного разрешения которых данное обстоятельство правового значения не имеет. Как указывалось выше, суд ошибочно посчитал, что наделение органов государственной власти полномочиями на осуществление государственного экологического контроля на объектах хозяйственной и иной деятельности лишает органы местного самоуправления полномочий на осуществление на тех же объектах, находящихся на территории муниципального образования, муниципального экологического контроля.
